Главное из эфира: «Как работает российское правосудие в пандемию?»

Исторически третейский суд возник на древних рынках, когда два купца спорили между собой о каком-то товаре, и в этом коммерческом споре они выбирали какого-либо третьего арбитра. То есть, третейского судью, которому предлагают рассудить спор.

В современном мире большинство коммерческих споров решаются не в государственных судах, которые в нашем государстве не совсем правильно назвали арбитражными судами. Во всем мире арбитражами и называются третейские суды.

Многие, наверное, слышали про существование Стокгольмского и Лондонского арбитражных судов. Это все и есть те самые третейские суды.

В противовес государственным их можно назвать частными, так как их администрируют некие некоммерческие организации. Самое главное здесь – это личности судей. Люди, в первую очередь, выбирают экспертов, которые будут разрешать их спор, так как основные принципы работы заключаются в том, чтобы это было конфиденциально, чтобы наша репутация никаким образом не пострадала. Сегодня в России очень многие беспокоятся и боятся любого упоминания в картотеке арбитражных споров.
Кроме конфиденциальности одним из важных принципов является профессионализм.

Проблема в том, что в государственных судах очень часто работают те судьи, которые занимаются «много чем». В крупных судах существует ротация кадров, когда один состав несколько лет занимается одними спорами, а потом меняются. Эти профессионалы не всю жизнь занимаются одним и тем же, их перетасовывают. В случае с третейскими судами вы понимаете авторитет человека, знаете о его практике, деятельности, выбираете его третейским судьей.

В 2016 году произошла известная реформа, по которой под предлогом борьбы с карманными третейскими судами, оставили всего четыре постоянно действующих суда по всей стране. Но не все так плохо. Мы переориентировались и продолжаем сегодня разрешать споры, просто мы делаем это тогда, когда спор уже возник и существует.

Раньше, если вы обращались в постоянно действующий арбитражный суд, иностранный, либо один из этих четырех, в вашем договоре заранее прописывалось, что все вытекающие споры будут решаться только там. Сегодня это недоступно никому, кроме четырех судов России, поэтому к нам приходят те люди, которые разрешают споры не в крайней степени конфликтности сторон, а в ситуации, когда стороны могут еще хотя-бы о чем то договориться.

Относительно самой процедуры. Многие сейчас не понимают, что это за процедура, куда идти, как подавать заявление и так далее.

В полной мере это отражает историческую реальность, о который уже было упомянуто выше. Есть конкретный профессионал, который заявляет о себе, что к нему можно прийти со своим спором, он его рассмотрит, распишет, и вы получите судебный акт, полноценное решение суда, которое будет признано государственными инстанциями, в том числе и зарубежными.

Существует специальная международная конвенция, по которой признаются решения таких негосударственных арбитражей. Вы приходите к конкретному адвокату, кандидату наук, который выступает третейским судьей, свободно связываетесь с ним, объясняете ему, что есть конкретный спор и предлагаете ему его разрешить.

Дальше стороны спора, которые не могут найти компромисс без привлечения судьи, выбирают, как они будут судиться, по какому регламенту, готовят специальное соглашение, в котором четко расписывают этот регламент, все процедуры и все прочее, касающееся того, как будет происходить процесс разрешения спора. Таким образом все это разрабатывается, подписываются договора и другие бумаги. Люди самостоятельно, либо при помощи своих юристов и адвокатов составляют процессуальные документы: исковое заявление, ходатайства.

Государственные суды могут помогать третейским судам обеспечить иск, если нужно арестовать имущество, технику, транспортные средства, другие активы. Такой компетенции нет у третейских судов, она специально оставлена только у государственных судов, и за этим вы специально оперативно внутри третейского производства обращаетесь за содействием в государственный суд.

Какие преимущества у третейских судей?

Главное - это сроки. Надо понимать, что большинство бизнес кейсов решаются в столице, большинство наиболее прибыльного бизнеса сконцентрировано в столице, главные офисы находятся в Москве, либо иногда в Петербурге, поэтому загруженность арбитражного суда города Москвы фантастическая.

Здесь это будет настолько долго, что становится уже совсем не интересно, не выгодно. В среднем, нормальный спор в Москве в государственном суде длится от одного квартала, но в основном, это занимает два квартала, от полугода до года.

В случае с третейским судом сроки зависят от загруженности конкретного профессионала, но в основном это занимает от нескольких рабочих дней до двух недель.

Про ситуацию с уголовными делами.

Сегодня известно, что адвокатов не пускают в СИЗО, но это не значит, что туда не пускают следователей. Порядок доступа в СИЗО по закону равный и у адвоката и у следователя. Мы как процессуальные противники стоим в одной очереди. Адвокатов не пускают, а вот пускают ли следователей? Вполне допустимо, что да. Мы не знаем, что происходит с нашими подзащитными, осужденными в том числе, по экономическим статьям, никакой помощи, даже посреднической, мы оказать не можем.

Россия обязательно когда-нибудь должна получить человека , который возьмется за реформирование лагерей. Ничего больше для этой страны сделать нельзя. Создать ту систему исполнения наказаний, которая будет хоть немного приближена хотя бы к восточной Европе, когда человек не является просто пылью.

Что касается перспектив по “экономическим” преступлениям.

К сожалению, если вы пришли к судье в браслете и уже отправились в клетку-это очень тяжелая ситуация. Тема про залоги, смягчение наказаний тоже является огромной проблемой. Здесь адвокатское сообщество выступило очень монолитно, агрессивно. Правозащитные организации сразу сказали о том, что это безусловные основания для того, чтобы срочно обратиться в суды и вытаскивать всех своих как минимум, под домашний арест. Проблема острая, адвокатура выступает и борется за это.

Что самое главное сегодня, от чего не уйти, это цифровизация.  Многие заметили, что такие вещи, как альтернативное распределение прибыли, а на простом языке, обнал, стал дорог, сложен и опасен. Почему?

Налоговики не то, что бы образованнее стали, у них очень хорошее программное обеспечение, которым их очень хорошо обеспечили. Сегодня, в период изоляции налоговики работают без выходных, и у них есть круглосуточный доступ к определенным внутренним налоговым информационным ресурсам для проведения мониторинга и проверок. Есть определенная совокупность программных средств, которые использует налоговая служба как на местах, так и на самом верху. Им дали доступ к тому, о чем они просили, то есть доступ ко всем информ ресурсам, которые ранее были не у всех, или у всех, но в очень ограниченном количестве времени в течение рабочего дня.

Сегодня у них появился круглосуточный доступ ко всей цепочке действий, которую мы строим для законной или не очень оптимизации. Они теперь это видят 24/7. Это та цифровая среда, в которой мы уже на данный момент живем, которая со временем будет только еще более сплошной.

Касаемо физических лиц и всего нашего незадекларированного имущества, которое никто якобы не видит. Действительно, пока что налоговой это правда не видно. Сегодня, чтобы получить доступ к банковской тайне, налоговой инспекции нужны основания вследствие какой-либо жалобы. Вот тогда формируется проверка, и в рамках проверки формируется запрос в кредитную организацию, то есть в банк.

Но недавно вышла новость о том, что министр МВД предложил проект упрощения допуска офицеров МВД к нашей банковской тайне.

Нам же пока остаётся только следить за новостями, чтобы, как минимум, быть в курсе.